"...проза Натальи Симисиновой - открытое море, где судьбы людей плывут, как письма в бутылках, после кораблекрушения. В каждой бутылке - история о том, что случилось и с кем, когда, почему и где. И возможна ли жизнь после такого кораблекрушения? А если возможна, то как всплыть из разбитого корабля и доплыть до берега..." Юнна Мориц
В детстве я не могла наступить на муравья и обходила его. Я видела, как он надрываясь, тащит огромную хлебную крошку, и представляла всю его семью :жену и детишек, которые сидели голодные за столом и ждали . Потом настало время бездомных собак и кошек. Я не могла всех забрать к себе, но я устраивала для них столовки :места для кормления.
Я ходила по соседям с маленьким детским ведерком и собирала объедки. Дело было поставлено на широкую ногу : через некоторое время я ходила уже с двумя ведерками. Потом присоединились подружки, потом соседки привыкли выставлять для меня еду возле порога. Потом мы освоили соседние дворы. Потом собак и кошек стало чересчур , много и начались разборки со злыми дядьками и тетками. В некоторых разборках принимала участие и моя бабушка. Она всегда была на моей стороне.-Диты спасают кошек. Что здесь плохого? Из них вырастут добрые люди,- говорила им бабушка, стоя, как всегда , руки в боки. Переговорить ее мало кто мог.
Однажды она ушла рано на базар и почему-то закрыла меня на ключ. Я проснулась и не смогла выйти, чтоб покормить зверей. Через пару часов бабушка вернулась со странным лицом.
-Дитинко, кошки и собаки кудысь ушли…Я уже все дворы обошла.Мне сказали, што хтось забрав их у питомник,- говорила она как будто нехотя и смотрела коротко в глаза, а потом в сторону.
-Что, все-все? И Лисичка? И Рыжик? И Мордочка? А как же я теперь буду?
Мне было десять, и я начала плакать. Все это было похоже на предательство. Они меня предали, а предавать нельзя. Как мне теперь жить, когда все лучшие и любимые бросили.
-Потерпи,- сказала бабушка.- Завтра пойдем на Староконный и купим кошечку.
Для бабушки, а уж тем более для дедушки,- который тут же согласился, -а ведь раньше- ни в какую,- это было неожиданно и странно.
Это я потом поняла , как они любили меня! Через пару недель, когда кто-то из теток все-таки ляпнул(хотя бабушка просила), что собак и кошек забрали гицели, вызванные Павлом Николаевичем, который где-то что-то преподавал. Гицели олицетворяли для меня ужас. Это были мужики грязные, черные, нечесаные, которые ездили на страшном фургоне, и ловили огромными сачками бездомных собак и кошек. Я один раз увидела это и запомнила на всю жизнь.
-Фашисты,- сказал Вася из девятого номера.
Павел Николаевич очень важен для повествования. Он стал номером один…Вот в чем все дело.
Я возненавидела его и просто стала мрачно наблюдать за его жизнью. Я наблюдала как он по утрам в своей белой летней шляпе проходит через двор на работу и как возвращается. Моя ненависть становилась все плотнее и плотнее, она перестала помещаться в груди ,и однажды я выпустила ее.
Он шел по двору жарким летним полднем и нес подмышкой арбуз. Арбуз сам по себе был прекрасен. На него можно было долго смотреть и глотать слюни. Я и смотрела. А потом, хлоп! Арбуз упал на асфальт и раскололся на кусочки. Бац! И выпал. И кроваво-красные его внутренности жадно глотали солнце…Павел Николаевич ахнул! Он стоял над арбузом как загипнотизированный.Прибежала его жена и начала собирать большие обломки…
Это продолжалось шесть дней. Шесть дней он покупал арбузы, дыни, яйца и не доносил их до дома. Двор был в обмороке. Никто ничего не понимал, но на каждое пришествие Павла Николаевича с базара все высовывались из веранд и окон… На седьмой приехала баба Дора, бабушкина сестра.
С тех пор прошло немало лет. Всю жизнь я проработала воспитательницей в детском саду. Я сознательно пришла в эту профессию: мне нравилось разговаривать с маленькими людьми , учить их не наступать на муравьев, любить собак, кошек и прочее зверье .Учить отличать Добро от Зла А еще- читать хорошие книжки , учить стихи Чуковского, или Маршака, а не какие-то идиотские ,написанные бездарными поэтами…Одним из любимых наших развлечений было сочинять оперы на стихи Корнея Чуковского. На прогулках мы распевали «Муху-цокотуху» или «Доктора Айболита» и все прохожие прилеплялись к нашему забору. Потому что это были восторг и упоение! Я получила звание Заслуженного воспитателя Украины, но это было в той, другой еще жизни.
А потом настали черные времена. Детские сады стали распродаваться под черт знает что. Под «налоговые», под банки, под спортивные залы. Я ушла из профессии и открыла маленький кабинет психологической помощи. Сняла две крошечных комнатки на первом этаже на Черемушках, оформила документы и стала ждать. Давно я ждала этого момента, можно сказать, всю жизнь. Мне так хотелось разговаривать с людьми…
Я сидела и ждала. Только через неделю пришла первая всклокоченная женщина. Не знаю, как она нашла меня. Никакой рекламы в соцсетях и на ТВ не было. Вывеска была очень скромная : «Помогу советом всем.»
Женщина осторожно перешагнула порог и медленно подошла ко мне:
-А сколько вы берете?
-Нисколько. Если есть- десять гривен, если нет- не страшно. Я серьезно. И раздевайтесь-вон вешалка. Счас чаек заварю.
У меня в комнате стоял небольшой круглый столик, два удобных мягких стула. На столе- две чашки с блюдцами, печенье, лампа, которую я тотчас включила. Боже мой, как я соскучилась по разговорам!
Мы проговорили часа два. Разговор- это такая штука. Если ты не способен открыться собеседнику и рассказать немного про себя, то ничего не выйдет. Да, у тебя была точно такая же история в детстве. И точно так же тебя бросил первый муж, а потом просился обратно. И вы смотрите в глаза друг другу, и все понимаете с полуслова. И уже начинает проскальзывать в разговоре то, потаенное, о котором никому-никому и никогда. Да, что приготовила вот столько таблеток , чтоб, если что- выпить их горстью. Или включить газ. И плохо все кругом, ни работы, ни денег. И страна катится, и одиночество, и просыпаться не хочется по утрам. И панические атаки. Да, панические атаки. И выхода -никакого…А я уже вижу израненную, светящуюся слабым светом догорающей свечи душу. А должна быть- яркая, желтая, как маленькое горячее солнце…И я подключаюсь, как бабушка учила, к большому Светилу, и через меня начинает течь горячая река добра и света. А в это время разговор продолжается:
-Все у вас будет хорошо. Завтра же позвонят, предложат работу. Даже, если нянечкой -не отказывайтесь…Там будут неожиданности. Через месяц все наладится. Не забудьте позвонить и рассказать мне…
Душа начинает полыхать. Я отключаюсь. Допиваем чаек. Женщина достает двадцать гривен:
-Извините. Больше нет.
-Оставьте себе. Спасибо. Вам сейчас нужнее.
Женщина встает. Она совсем другая: порывистая, легкая, красивая, молодая. Глаза блестят.
-Божже мой! Что вы со мной сделали? Мне хочется петь и плакать одновременно. Ощущение, будто я подключена ко Вселенной…Мне не хочется расставаться с вами...Кто вы? Кто? Добрая волшебница из «Золушки»? Можно я буду забегать, чтобы просто посмотреть на вас?
-Можно. Забегайте.
Мы обнимаемся. Она одевается и уходит. И походка, кстати, совсем другая…
Раскрылись СВОДЫ НЕБЕСНЫЕ и ко мне посыпались люди. Так всегда, говорила бабушка: стоит только показать Вселенной, что ты есть, что ты готова к работе. Я понимала, что не могу изменить реальность(вернее, могу, но не имею права.) Да, могу убрать, уничтожить правительство, и прекратить войну, и наказать всех виновных.Но они должны прийти сами к своему логическому концу. То есть Зло должно само себя уничтожить, иначе оно повторится вновь.
Но я могу помочь людям по-другому воспринимать эту чертову ужасную действительность, я могу наполнить их души светом, и они будут все делать правильно. И жизнь изменится, потому что исчезнут обман, корысть, подлость, предательство и еще тысячи пороков. Потому что я- Переживательница –я из тех, кто все беды людские пропускает через себя и кто может соединить души со Светилом.
Я не просто сижу, подперев щеку рукой, и слушаю. Я сопереживаю настолько, что становлюсь тем, жалующимся мне, человеком… Попутно я излечиваю все болезни, пока он рассказывает мне про свою несчастную жизнь ,я копаюсь в его внутренностях: то там подправлю, то там.
А Энергия продолжает течь. Передо мной задача- как можно больше душ подпитать ею. Таких, как я, переживательниц, совсем немного. Об этом мне рассказала тогда бабушка Дора. И заставила сделать выбор. И запретила тогда наказывать даже мальчишек, которые обзывались и дергали меня за косы. И запретила уничтожать армии дурных властителей. Иначе моя способность уйдет –улету -чится. И я больше никогда и никому не смогу помочь.
Теперь ко мне стоит очередь. Люди записываются по телефону. Приходят всякие: верящие мне и не верящие, добрые и злые. Мне нравится смотреть, как меняются люди после подключения. Как освещаются внутренним светом их лица, как меняется их отношение к другим.
Денег я по-прежнему беру немного. Мне надо, во-первых, платить за аренду помещения. Хотя все налоговики уже побывали у меня и сказали, что платить не надо. Но я –законопослушный гражданин. И еще деньги мне нужны для отделения детской гематологии, куда я привожу лекарства , фрукты и игрушки.
Я приезжаю туда на ночные дежурства каждый день вот уже два месяца. Такую придумала я себе жизненную задачу. Каждый должен поставить перед собой какую-то очень важную задачу. И это отнюдь не зарабатывание денег.
Итак, я приезжаю и сижу с самыми тяжелыми детьми. Моя задача -вытащить их во что бы то ни стало. Меня ждут, я надеваю халат и бахилы и ведут к мальчику или девочке под капельницей. Я закрываю дверь на ключ . Сажусь, беру его за руку . И начинаю колдовать. Да, это самое настоящее колдовство. И простое подключение тут уже не помогает. Я должна попасть внутрь его тела и перемешать всю свою кровь, с больной кровью. И вытолкнуть ее. Есть очень тяжелый момент, который никто не должен видеть -когда ребенок корчится и рвет кровью…Потом я с огромным трудом выхожу обратно. Мне очень плохо. Меня тошнит и кружится голова. Я ложусь на пол и отлеживаюсь до утра. Потом я напитываюсь энергией. И могу подняться. Но я болею весь день. Я доезжаю до дома, падаю на кровать и сплю, сплю, сплю. На следующий день я опять принимаю и опять похожа на человека. И мы пьем чай и я помогаю собеседнику выстоять в нашей страшной украинской действительности…Но все дело в том…
Все дело в том, что я могу таким образом спасти только сто детских жизней. Так мне сказала бабушка. После сотого спасения я не смогу подняться с холодного пола. Я могу выбрать :остаться жить и пить чай за столом. Или умереть. Нет, вопрос поставлен неправильно, я не могу выбрать. Есть что-то внутри, что сильнее меня. И сегодня после приема я опять поеду в больницу. Это будет сотый случай…
Наталья Симисинова, 2016.