...Искусство — единственная серьезная вещь в мире, но художник — единственный человек в мире, никогда не бывающий серьезным. Оскар Уайльд
Видеть в жизни больше, чем бытие - идеал, красоту, небесный промысел - это одно составляет предмет Искусства
...Искусство, не имея никакой настоящей причины - может быть, есть самое очевидное доказательство бытия Бога. Мастер Каморки

2013/12/31

Приходи на меня посмотреть. Лучший Новогодний фильм


Просто - очень люблю этот фильм и всем рекомендую (а если нажать на картинку, может быть, удастся прямо здесь его посмотреть). 
Софья Ивановна уверена, что виновна во всех теперешних проблемах своей дочери Татьяны. Она слишком долго удерживала дочь от замужества, а теперь Татьяна уже не молода, чтобы с легкостью найти себе избранника. В канун новогодних праздников Софья Ивановна рассказала о своих переживаниях Татьяне, сказав, что очень скоро она умрет, а так и не увидит свою дочь счастливой. В это время пожилой обеспеченный ловелас Игорь спешил к своей любовнице, но ошибся адресом. Открыв дверь, Татьяна увидела мужчину с цветами и уговорила Игоря сыграть роль ее жениха, чтобы успокоить мать. Игорь соглашается, даже не догадываясь, что в будущем сделает Татьяне предложение…

«Другого «списка» судьба мне не показала» ...Но Олег Янковский об этом не сожалеет




«УСТАЛОСТЬ СРАЗУ ЧУВСТВУЕТСЯ НА СЦЕНЕ ИЛИ НА ЭКРАНЕ»
— Олег Иванович, есть такое понятие «усталость металла». Не очень хорошо представляю себе, что это значит, но хочется поумничать: человек — не металл, должен «уставать» значительно раньше. Вы же, несмотря на десятилетия в профессии, не сбавляете обороты.
— В нашей профессии это невозможно. Иначе это сразу начинает чувствоваться на сцене или на экране. Я давно уже для себя решил: чем шире аудитория у артиста, тем больше он должен чувствовать ответственность за то, что делает. Возможно, это не самый правильный ответ, но это то, что давно определяет мою жизнь в профессии. В нашем деле нужно все время «подбрасывать дрова в костер», иначе зритель быстро все забывает. В отличие от шоу-бизнеса…
— В шоу-бизнесе еще быстрее все уходит в забвение.
— Да, но там они могут позволить себе другие методы. Пугачева выходит замуж, разводится… Вот недавно я с таким удовольствием услышал, что она будет сниматься в «Плейбое»… (Тут Олег Иванович закуривает свою знаменитую трубку и с отцовской снисходительностью улыбчиво щурится в ответ на мое дурацкое хихиканье.) Ну, это можно понять — журнал будет раскуплен моментально. Я тоже читаю все журналы, как и вы…
— Я не читаю все журналы.
— Ну, даже из некоторых вы знаете, что кто-то развелся с какой-то моделью, они все время что-то делят, пилят. А поскольку нам, драматическим артистам, особо пилить и делить нечего…
— Ну почему, многие драматические артисты с удовольствием рассказывают не только о творчестве, но и «делят» и «пилят»…
— Назовите хоть одно имя.
— Например, Леонид Ярмольник с вдохновением рассказывает о дачах, клиниках, машинах, личной жизни и прочее. Я назвала первое пришедшее в голову имя, хотя Ярмольник — не самый скандальный человек из драматических артистов. Можно вспомнить еще сорок фамилий.
— Нет, в нашем мире много не вспомните. В шоу-бизнесе — другое дело. У Ярмольника просто был период нового становления — телевидение, попытка стать продюсером, шоуменом. Наверное, он использовал дополнительные средства для привлечения внимания. Леонид у меня вызывает огромное уважение: у него есть серьезные киноработы, сейчас, например, он снимается у Германа в серьезной картине — ничего не «пилит», ничего не делит, ни с кем не разводится.
«УСПЕХ — ВЕЩЬ ПОСИЛЬНЕЕ НАРКОТИКОВ»
— Занятие актерством невозможно без некоей аффектации, что называется, «по первому разряду», когда важно на какой ты машине, в каких тусовках появляешься, в чем одет. Не скучное занятие для взрослого занятого человека?
— А как вы думали, это тоже очень важно! Актер должен хорошо выглядеть, красиво одеваться, думать, как и где ему появиться. Мы очень дружны с Де Ниро (подружились, когда я снимался в «Ностальгии», а он — в «Однажды в Америке»). Так вот, у него есть специальный человек, который занимается его досугом и каждый день подает ему список, куда нужно или можно пойти вечером. Это нормально. У Де Ниро есть парк машин и еще роллс- ройс. Он говорит: вообще-то, он мне на фиг не нужен, но я не имею право ездить на некоторые мероприятия, например, на «Оскара» на другой машине. Так что это — законы публичной профессии.
— Но, цитируя знаменитый анекдот о Вовочке, чтобы «все это иметь», надо иногда идти на компромиссы — сниматься в среднем кино, у средних режиссеров и т.д. Доводилось ли вам, особенно в начале карьеры, делать это?
— Конечно, доводилось. К большому сожалению. Мы все так существовали: к концу съемок картины деньги, заработанные за нее, как правило, уже заканчивались, и нужно было думать о завтрашнем дне. А деньги мы получали до смешного маленькие.
— И все же гораздо большие, чем среднестатистический инженер или врач в то время.
— Думаю, что нет. Потому что если «разбросать» сумму гонорара за год съемок, получится приблизительно то же самое.
— Не многие могут позволить себе роскошь быть в жизни самим собой — у каждого из нас масса комплексов, страхов, неосуществленных желаний. Обычно люди, даже не публичных профессий, придумывают себе маску и благополучно существуют в ней всю жизнь. Для актеров это актуальнее — три четверти жизни приходится кого- то играть. Насколько, по-вашему, справедлива такая точка зрения?
— Нет, справедлива, конечно. Я не буду приводить примеры, но, должен сказать, что многие ломались на этом. Наша профессия при всех достоинствах имеет огромное количество недостатков — «растаскивает» и ломает позвоночники. Вообще я вам скажу, что успех — вещь посильнее наркотиков. Я сам это испытал неоднократно.
— Особенно в начале карьеры.
— Да. Представьте, что после картины «Щит и меч» я проснулся знаменитым: на улице оборачивались, в Театр им. Карла Маркса, где я тогда работал, ходили толпы посмотреть на Янковского… Это была внезапная популярность, и в такие моменты очень важна внутренняя подготовка — воспитание, генетика, из какой ты семьи. Мне кажется, я тогда понял все же меру ответственности, а не какой я великий. Сейчас я говорю вам какие-то интимные вещи, но это правда. Так что для меня не важно, как для Киркорова, подъехать именно на такой-то машине. Я этого не осуждаю — каждый выживает как может. Более того, просто завидую творческому долголетию Пугачевой. Но сегодня если бы я, договорившись с киевскими друзьями, подогнал к своему самолету 5 лучших машин Киева, все подумали бы: с ума сошел Янковский. Мы, драматические актеры, живем, наверное, по другим законам.
«ПУШКИН ТОЖЕ НЕ ОТКАЗЫВАЛСЯ ОТ ВИЗИТА К ИМПЕРАТОРУ»
— Я часто задаю этот вопрос артистам и сегодня не могу удержаться. Вот вы сегодня встречались с Виктором Степановичем Черномырдиным и, знаю, вы очень горды этой дружбой. Олег Иванович, почему в России, а вернее в бывшем Советском Союзе люди вашей профессии так любят власть?
— Александр Сергеевич Пушкин тоже, между прочим, когда получал приглашение от императора, — не отказывался от визита.
— У Пушкина не было альтернативы. Однако, судя по его дневникам, особо польщенным он себя не чувствовал.
— Но это исторический факт. Конечно, тут многое зависит от культуры императора или президента. Нашел же Владимир Путин в себе какую-то мудрость поздравить с юбилеем 85-летнего Солженицына в его доме, а потом пригласить пообедать в Кремль 85-летнего мэтра Юрия Любимова. Как видите, многое зависит от такта первого лица. Подобострастия по отношению к власть имущим, конечно, все равно не надо. Но! Поймите одну вещь: если Алферов получает Нобелевскую премию за свои открытия, то это результат работы его мозгов и команды в пять человек. В культуре же государство, как правило, не заинтересовано. Это большая ошибка. Сегодня, будучи у Черномырдина, я поднял за него тост — и абсолютно искренне. Потому что в самый трудный год фестивального движения он нам помог. Уже моторы были заведены, но не было денег, и нас элементарно не впускали в гостиницу («вы еще не расплатились за прошлый год!»). В этот момент на приеме в честь юбилея Растроповича я схватил Черномырдина почти за руку: «Виктор Степанович, помогите! С фестивалем катастрофа!» В ответ услышал: «Сколько?», — и наутро мы получили деньги. Так что спину я не сгибаю, но историю эту буду помнить всю жизнь. Такая же удивительная история произошла с Гергиевым, когда он только начинал в театре. Тогда за него пришла просить Архипова, и они получили по тем временам очень большую сумму! В то время Черномырдин был премьер-министром и запросто мог не дать: в стране было огромное количество проблем. Его трудно было бы осудить в той ситуации, но не было бы сегодняшнего Гергиева и сегодняшней Мариинки — имею в виду популярность и уровень сделанного. Гергиев, наверное, нашел бы себе место в мировой музыкальной культуре, но театр и страна многое бы потеряли.
«ЧТО ТАКОЕ ОРГАЗМ — Я ЗНАЮ, И ГДЕ ЕГО ПОЛУЧАЮТ — ТОЖЕ!»
— Может, есть смысл поискать схемы, благодаря которым можно зарабатывать деньги самим?
— Нет, есть сферы, требующие дотации — образование, медицина, искусство. Особенно лабораторное искусство, которое является двигателем искусства в целом. Конечно, зарабатывать сегодня можно на многом… (Выразительный жест в сторону лежащего на столике свежего номера цветного еженедельника «Московский комсомолец»: на первой странице материал номера «Оргазм за рулем» с полуголой мадам.) Ну, вот — «Оргазм за рулем»! (Иронично) Опасная вещь… Конечно, это раскупается. И вы это прекрасно понимаете!
— Вот и вы купили, Олег Иванович…
— Совершенно случайно купил. От того, что я это прочту, от меня не прибудет и не убудет: что такое оргазм я знаю, и где и как его получают — тоже. Речь-то о другом: есть области, в которых изначально нельзя заработать, однако они обществу нужны. А что касается желтизны, то это сегодня политика многих газет: написать какую-нибудь пакость…
— Ну и «не читайте газет, они пачкают руки», как говорил Чехов.
— Бросьте! Чехова больше нет, а мы живем, нам как-то надо жить дальше. Так что, давайте разделять — мухи отдельно, котлеты — отдельно. Это (жест в сторону «МК») — «мухи», а вот «котлеты» нужны для того, чтобы жить!
— Олег Иванович, наши кинофестивали в корне отличаются от западных тем, что, фактически, не выполняют положенные им функции кинорынка. И «Кинотавр» в этом смысле, тоже, кажется, не исключение…
— К большому сожалению, вы правы. Это — одна из причин того, что наших актеров мало знают в мире. В отличие от европейских или американских. Скажем, наш Петренко ничем не хуже Депардье, однако Петренко знают только у нас. Но меня огорчает даже не столько это, сколько практически отсутствующий процесс кинопроизводства на Украине, в Прибалтике, Белоруссии. Ведь было многонациональное кино (и это вовсе не красивые слова!), которое взаимообогащалось нашей «разностью», была мощная кровеносная система, которая питала славянское искусство, а в этой «ломке» последнего десятилетия мы потеряли очень многое. Сегодня на это смотреть немного больно. Но все равно нужно бороться и выживать.
— Не так давно на экраны вышла ваша первая режиссерская работа — картина «Приходи на меня посмотреть». Какое осталось послевкусие — это ваше, или на этом эксперимент и закончится?
— Это была «проба пера». В потоке чудовищно-черного кино захотелось вдруг снять какую-то добрую, светлую историю, захотелось какой-то сказки и доброты. Хотя я исповедую и люблю другое кино. И обязательно такое кино сниму.
— Смотрела фильм несколько раз, и у меня осталось ощущение какой-то разножанровости основной части картины и финала. Чего-то, о чем говорят — «из другой оперы».
— У жанра есть законы, и «счастливый конец», который у вас вызывает такую иронию, все же в рамках этого жанра. Хотя отчасти я с вами согласен. Возможно, следует говорить о недостатках сценария.
«КОГДА ТАКИЕ ЛИЧНОСТИ ЕСТЬ В ОТЕЧЕСТВЕ — НА ДУШЕ СПОКОЙНЕЙ»
— Говорят, что «поколенческий срок» (10-20 лет) для истории — ничто. Но если посмотреть даже на фотографии наших бабушек и дедушек — у них совсем другая лепка лица, глаза, взгляд. Думаю, каждое поколение несет в себе нечто свое, какую-то невоспроизводимую духовную энергетику. Вы прожили достаточно большой отрезок жизни, и многие люди, которых вы любили и с которыми дружили, — Тарковский, Кайдановский и другие — ушли. Не скучаете по ним?
— Скучаю… С Андреем было очень спокойно, хотя мы редко встречались. Вообще, разговор о людях ушедшей эпохи — это отдельная тема. Сегодня их — академика Лихачева, Андрея Сахарова и многих других — очень не хватает. И, слава Богу, здравствующие Солженицын и Растропович — это тоже уже легенда. Когда такие личности есть в Отечестве — на душе спокойней. С их уходом, кажется, уходит почва из-под ног.
— Я никогда не забуду, как однажды осенью на Киевском железнодорожном вокзале после 15 минут знакомства Мстислав Растропович махал рукой нам в окошко вагона и мелко крестил вслед. Это какое-то другое ощущение жизни…
— Вот и расскажите об этом сыну. Такие вещи должны переходить из поколение в поколение, впитываться в поры. Мне кажется, что некоторые люди, так же, как и некоторые места, способны аккумулировать в себе какую-то особую энергию. Как, например, ваш Андреевский спуск. Помню одну прогулку: зашел в дом Булгакова, потом меня узнала какая-то продавщица, кто-то давал какие-то подарки, а потом Балаян меня потащил в какой-то дворик, в котором я чуть ноги не поломал… Но все вместе было так здорово и замечательно, что я до сих пор вспоминаю эту прогулку. Все же что-то остается с нами.
— Я не очень люблю разговоры о «загадочной славянской душе», но факт остается фактом — мы все равно как-то очень по-своему осваиваем жизненное пространство.
— Вот я вам сейчас расскажу одну историю. В начале 90-х у меня был французский проект, и я жил во Франции. Прихожу домой, жена встречает меня загадочным взором: «Поздравляю тебя — звонили из Москвы, ты получил звание народного артиста СССР». Сначала я хотел отказаться, а потом успокоился и принял звание. Теперь даже горжусь, что я последний Народный артист СССР. Да, так вот… В это же время произошел путч, развал Советского Союза. Некоторые советовали мне не возвращаться: мол, приедешь совсем в другую страну. Но я вернулся и вскоре принимал в гостях великого французского режиссера Клода Режи. Мы с ним походили по театрам, погуляли по Москве, зашли в теперь уже пошарпанный Дом кино, увидели бабушек, торгующих сырками на Калининском проспекте. А Клод говорит мне: «Я вышел из самолета… Над Москвой туман… Здесь у вас чувствуется поразительная духовность». Я возмутился: «Да перестань ты! Какая в ж… духовность — посмотри, что вокруг делается!». «Нет, ты не прав», — сказал Режи и добавил, что атмосфера, энергетика России — самое сильное его потрясение за всю поездку. Так что все, накопленное за времена и поколения, — все равно с нами.
«ПУСТЬ Я НЕ СНЯЛСЯ В ГОЛЛИВУДЕ, И ЗНАЮТ МЕНЯ ХУЖЕ, ЧЕМ ДЕ НИРО…»
— Олег Иванович, вы — один из самых красивых актеров советского кино. Не боитесь возраста, только честно?
— Ну, конечно, честно — зачем мне врать. Что касается театра, кино (в шоу- бизнесе по-другому), то у нас все происходит по несколько другим законам. Молодая женщина в зале влюбляется в пожилого артиста, потому что он талантлив. Не как в мужчину, а как в талантливого человека. Посмотрите на 85- летнего Юрия Любимова. Он мне кажется вполне молодым человеком.
— Когда человек много лет работает в одном театре, много лет живет с одной женщиной, какая у него может быть мотивация? Это ситуация абсолютного попадания или принцип «хорошо там, где нас нет»?
— Поначалу абсолютного попадания в счастье, а потом уже и то, и другое, что приходит с жизненным опытом. Покой, надежность с этим театром, с этой женщиной, раз уж вы провели такую параллель. Хотя могут быть интересные встречи «на стороне» — антрепризные спектакли, например. Или съемки. Я вот, например, получил огромное удовольствие, снимаясь в «Любовнике» у Валерия Тодоровского. Но другого театра у меня все равно уже не будет. Так же и в семье, наверное.
— А нет ощущения, что недополучили чего-то от жизни?
— Что значит — «недополучил»? Возможно, что-то могло быть еще. Но есть судьба — и я в нее верю. При этом другого «списка» судьба мне не показала, поэтому и жалеть не о чем. Или думать, что чего-то я недополучил. Так что к жизни — никаких претензий. Хотя я и не снялся в Голливуде, и знают меня хуже, чем Де Ниро.
— Кстати, о Голливуде. Машков утверждает, что через 2-3 года в Голливуде начнется «эра русских».
— Забудьте эту глупость раз и навсегда. Может «Лукойл» отдать свою нефть другой компании? Так же и с Голливудом. Люди сто лет вкладывали огромные деньги в киноиндустрию вовсе не для того, чтобы впустить в нее Машкова с командой. На этом построена вся политика Голливуда: только USA. Использовать чей-то опыт — это да, но отдать пальму первенства — никогда.
— Чем вы объясните отсутствие интереса в мире к нашей культуре? Ни наш театр, ни наше кино, ни литература Западу особенно не интересны. За исключением, Толстого, Достоевского и Чехова…
— Как вам сказать… Вот один башмак мы можем пошить очень хорошо — проявить фантазию и пыл. А на второй нас уже не хватает. А в культуру надо вкладывать огромные деньги. Без этого ничего не будет. Бриллиантов у нас много, но никто не хочет браться за их огранку: черпаем ковшом и отдаем за две копейки. Глупо. Талантов у нас по- прежнему много, но люди — не нефть, с ними надо работать.
— Олег Иванович, про вас говорят, что вы непростой человек…
— Наверное, так оно и есть. Со мной сложно, я не идеал. Но по большому счету я никого не предавал и никогда не предам.
Наталья ВЛАЩЕНКО

СПЕЦИАЛЬНАЯ ПУБЛИКАЦИЯ

Отец Андрей Ткачёв о Владимире Путине - божий человек на своем месте

...Без раболепства и чинопоклонства. Здравый и трезвый поп о государе и текущем моменте.    Мастер Каморки